Прочитал 68 книг списком обложками

  • Марсианские хроники

    Рэй Брэдбери

    * — Напротив, это символы бога, символы жизни. На Марсе тоже была пора, когда в Человеке стало слишком много от человека и слишком мало от животного. Но люди Марса поняли: чтобы выжить, надо перестать допытываться, в чем смысл жизни. Жизнь сама по себе есть ответ. Цель жизни в том, чтобы воспроизводить жизнь и возможно лучше ее устроить. Марсиане заметили, что вопрос: «Для чего жить?» — родился у них в разгар периода воин и бедствий, когда ответа не могло быть. Но стоило цивилизации обрести равновесие, устойчивость, стоило прекратиться войнам, как этот вопрос опять оказался бессмысленным, уже совсем по-другому. Когда жизнь хороша, спорить о ней незачем.

    * Тимоти смотрел в пучину неба, пытаясь увидеть Землю, и войну, и разрушенные города, и людей, которые убивали друг друга, сколько он себя помнил. Но ничего не увидел. Война была такой же далекой и абстрактной, как две мухи, сражающиеся насмерть под сводами огромного безмолвного собора. И такой же нелепой.

    * Пора вам кое-что растолковать. Наверно, я был не прав, когда ограждал вас от всего. Не знаю, много ли вы поймете, но я все равно должен высказаться, даже если до вас дойдет только малая часть. Он уронил в огонь лист бумаги.

    — Я сжигаю образ жизни — тот самый образ жизни, который сейчас выжигают с лица Земли. Простите меня, если я говорю как политик, но ведь я бывший губернатор штата. Я был честным человеком, и меня за это ненавидели. Жизнь на Земле никак не могла устояться, чтобы хоть что-то сделать как следует, основательно. Наука слишком стремительно и слишком далеко вырвалась вперед, и люди заблудились в машинных дебрях, они, словно дети, чрезмерно увлеклись занятными вещицами, хитроумными механизмами, вертолетами, ракетами. Не тем занимались; без конца придумывали все новые и новые машины — вместо того, чтобы учиться управлять ими. Войны становились все более разрушительными и в конце концов погубили Землю. Вот что означает молчание радио. Вот от чего мы бежали. Нам посчастливилось. Больше ракет не осталось. Пора вам узнать, что мы прилетели вовсе не рыбу ловить. Я все откладывал, не говорил… Земля погибла. Пройдет века, прежде чем возобновятся межпланетные сообщения, — если они вообще возобновятся. Тот образ жизни доказал свою непригодность и сам себя задушил. Вы только начинаете жить. Я буду вам повторять все это каждый день, пока вы не усвоите…
    октябрь 2017
  • Будущее

    Дмитрий Глуховский

    Понравилась
    июнь 2017
  • Задача трех тел

    Цысинь Лю


    Что если отношения между человечеством и злом подобны отношениям между океаном и айсбергом, плавающим на его поверхности? И то, и другое состоит из одного и того же вещества. И если айсберг кажется чем-то совершенно отличным от океана, то это лишь потому, что у него другая форма. В действительности же айсберг есть не что иное как часть все того же необозримого океана…

    Совесть человечества спит, и не стоит рассчитывать, что она когда-нибудь проснется сама по себе. Это так же невозможно, как попытка вытащить самого себя из болота за волосы. Нужна помощь извне


    "Стрелок" и "фермер"
    Гипотеза стрелка состоит в следующем: снайпер стреляет в мишень, пробивая ее через каждые десять сантиметров. Теперь вообразите себе, что поверхность мишени заселена расой разумных двумерных существ. Их ученые, наблюдая за Вселенной, открыли великий закон: «Через каждые десять сантиметров во Вселенной имеется отверстие». Они приняли сиюминутную прихоть стрелка за закон природы.

    В гипотезе фермера есть что-то от фильма ужасов. Итак, каждое утро на индюшиной ферме начинается с того, что фермер кормит птиц. Ученая индюшка, наблюдавшая данное явление в течение почти целого года, приходит к выводу: «Каждое утро в одиннадцать прибывает еда». В утро Дня благодарения всезнайка провозглашает сей закон товаркам. Но в этот день, в одиннадцать, вместо кормежки фермер забивает всех индюшек.


    Первой созданной мной «пустотой» была бесконечность космоса. В ней не было ничего, даже света. Но вскоре я понял, что эта пустая Вселенная не может даровать мне покой. Вместо него она наполнила меня непонятным страхом, какой охватывает утопающего, готового вцепиться во все, что попадется под руку.

    И тогда я создал в этом бесконечном пространстве сферу — не слишком большую, но обладающую массой. Однако умственное состояние мое не улучшилось. Сфера плавала в середине «пустоты» — в безграничном космосе середина может быть где угодно. Во Вселенной не было ничего, что могло бы воздействовать на сферу, и сама она не могла воздействовать ни на что. Просто висела в пространстве, недвижимая, неизменная, как сама смерть.

    Я создал еще одну сферу с такой же массой. Поверхности обеих были идеальным зеркалом. Одна отражала другую, являя соседке единственную во Вселенной сущность, отличную от себя самой. Но это мало улучшило положение. Если не придать сферам начальную скорость — то есть, если их не подтолкнуть— они быстро притянутся друг к другу под влиянием сил гравитации и так и застынут символом смерти. Если же придать сферам начальную скорость и если они при этом не столкнутся, то они начнут вращаться друг вокруг друга. Независимо от начальных условий вращение постепенно стабилизируется и станет равномерным и неизменным. Это будет танец смерти.

    Тогда я добавил третью сферу, и, к моему изумлению, ситуация полностью изменилась. Как я уже упоминал, в глубинах моего ума геометрические фигуры превращаются в числа. Вселенная без сферы, потом с одной сферой, потом с двумя явились мне в виде одного или нескольких уравнений, словно редкие одинокие листья поздней осенью.

    Но третья сфера подарила «пустоте» жизнь. Три сферы, которым был придан первоначальный толчок, пришли в движение, рисунок которого был сложным, запутанным и, похоже, никогда не повторялся. Описывающие его уравнения струились в моем мозгу подобно нескончаемому ливню.


    Безумие человеческой расы достигло своего исторического апогея. «Холодная война» была в разгаре. Ядерные ракеты, способные уничтожить Землю десять раз, стояли наготове — только нажми кнопку, и они вылетят из бесчисленных ракетных шахт, усеивающих два континента или скрытых в глубинах морей на призрачных атомных подлодках. Одна-единственная субмарина класса Lafayette или Yankee содержала столько боеголовок, что хватило бы разрушить сотни городов и убить сотни миллионов человек…
    …а большинство людей жило себе, как будто ничего особенного не происходило.

    Будучи астрофизиком, Е была непримиримым противником ядерного оружия. Она считала, что только звезды имеют право на обладание подобной силой. Она также знала, что в распоряжении Вселенной имеются еще более чудовищные силы: черные дыры, антиматерия и многое другое. В сравнении с ними термоядерная бомба — даже не свечка, а крошечный огарок. Если человечество овладеет хотя бы одной из названных сил, мир может прекратить свое существование в один миг! Перед лицом безумия разум бессилен.


    Послание, летящее к Солнцу, гласило:
    «Приходите! Я помогу вам заполучить этот мир. Наша цивилизация больше не способна решить собственные проблемы. Нам нужна помощь извне».


    — Можно спросить, чем же вы здесь, собственно, занимаетесь? — поинтересовался один из коллег Е.
    — Спасаю жизни.
    — Спасаете жизни?.. Чьи — местных жителей? Конечно, здешняя экология…
    — Да что вы все заладили одно и то же? — неожиданно вспылил Эванс. — Значит, чтобы считаться героем, надо непременно спасать человеческие жизни, да? А спасать другие виды — это так, чепуха?! Кто дал людям право так заноситься? Не-ет, люди в спасении не нуждаются. Они и без того живут лучше, чем заслуживают.


    Позже, изучая биологию, я специализировался на охране птиц и насекомых. С моей точки зрения, я занимаюсь великим делом. Спасение птиц или насекомых ничуть не менее важно, чем спасение людей. «Все жизни имеют равную ценность» — таков основной принцип общевидового коммунизма.
    — Как вы сказали? — Е подумала, что ослышалась.
    — Общевидовой коммунизм. Это идеология, которую я сам разработал. Или вера — называйте, как хотите. Ее основное убеждение — что все виды на Земле созданы равноценными.
    — Это далекий от практической жизни идеал. Наши сельскохозяйственные культуры — тоже живые виды. Когда речь идет о выживании человечества, равенства, о котором вы говорите, быть не может.
    — Рабовладельцы в давние времена наверняка думали о своих рабах примерно так же. И не забудьте о технологиях: настанет день, когда человечество будет производить пищу на фабриках. Поэтому заложить идеологические и теоретические основы следует заранее. В самом деле, общевидовой коммунизм — это естественное продолжение Всеобщей декларации прав человека. Французская революция произошла двести лет назад, а мы с тех пор не продвинулись ни на шаг. Если взглянуть под таким углом зрения, становится видно все двуличие и эгоизм человеческой расы.
    апрель 2017
  • Эндимион

    Дэн Симмонс

    © Если не считать меня самого. Я внимательно наблюдаю за происходящим, ожидая, когда же наконец волны возможного наложатся друг на друга. Это не просто любопытство. В тот миг, когда послышится шипение газа, за мгновение до того, как цианид проникнет мне в легкие, поразит сердце и мозг, я узнаю, как устроена вселенная.

    По крайней мере для меня. Если вдуматься, это главное во вселенной едва ли не для каждого человека.
    октябрь 2016
  • Гиперион

    Дэн Симмонс

    © Ему не хотелось брать на себя роль руководителя. Сидя на балконе бара «Цицерон», так легко было впасть в ритм прежней жизни: всю ночь он будет пить, а ближе к утру, когда рассеются облака, – любоваться на предрассветный дождь метеоров. Потом, покачиваясь, он добредет до своей пустой квартиры у рынка. Часа через четыре, приняв душ и побрившись, он потащится в консульство. От безумной ночи останутся только красные прожилки в глазах и дикая головная боль. Он доверится Тео – такому спокойному, такому толковому трудяге Тео – и как-нибудь проживет это утро. А потом, доверившись судьбе, как-нибудь проживет день. Потом он вернется в «Цицерон» и, доверившись вину, как-нибудь проживет ночь. И так, доверившись сознанию своей незначительности, он проживет жизнь.

    © – Слушай, – сказала Тирена. – В двадцатом веке на Старой Земле была целая сеть забегаловок. В них мясо дохлых коров жарили на топленом сале, добавляли немножко канцерогенов, потом заворачивали в пленку, синтезированную из нефти, и продавали по девятьсот миллиардов порций в год. А люди это жрали. Вот так.
    сентябрь 2016
  • Падение Гипериона

    Дэн Симмонс

    © "Лучшие из людей обходятся без убеждений, ну а худшие просто разрываются от страстной горячности"

    © - Вы приговорены к жизни. Вам надлежит исправить прчиненное вами зло

    © Любовь – наиболее банальное из переживаний, самый затасканный из религиозных символов, оказалась – как понимал теперь Сол – сильнее ядерных сил, сильнее электрослабого взаимодействия, сильнее гравитации. Все эти силы есть любовь. Связующая Пропасть, субквантовая невероятность, передающая информацию от фотона к фотону, – ничто иное, как любовь.

    Но можно ли объяснить любовью, обыкновенной любовью, так называемый антропный принцип, над которым ученые ломают головы уже лет семьсот, если не дольше? Эту почти бесконечную цепь совпадений, которые привели к возникновению вселенной с нужным количеством измерений, с идеальными характеристиками электронов, требуемым законом всемирного тяготения, звездами идеального возраста, идеальными прабиосистемами, породившими безупречные вирусы, которые превратились в идеальные ДНК? Эту череду до абсурда удачных совпадений, антилогичных, антипостижимых, необъяснимых даже религией? Можно ли?

    Семь веков существования теорий Великого Объединения, пост-квантовой физики суперструн и продиктованной Техно-Центром концепции замкнутой и безграничной вселенной без сингулярностей Большого Взрыва и соответствующих конечных точек, отстранили, сняли Бога – и примитивно-антропоморфного, и утонченного, пост-эйнштейновского – со всех должностей, даже с поста хранителя и прекреационного законодателя. В понимании машин и человека, вселенная не нуждалась ни в каком Создателе и вообще не допускала его существования. Возможно, кое-какие детали в ее законах потребуется подправить, но на общую картину это уже не повлияет. Она не имела ни начала, ни конца – расширялась, сжималась, потом снова расширялась, и циклы эти чередовались подобно временам года на Старой Земле. Какая там любовь!
    сентябрь 2016
  • Кровавая купель

    Саймон Кларк

    Есть одно место в книге, которое оправдало затраченное время (разговор с Бернадеттой). Остальное - бред сивой кобылы...
    3 из 10 балов

    © – Наука показывает нам, что эволюция часто происходит колоссальными скачками. И когда такой эволюционный скачок происходит, природа вынуждает новую стадию уничтожать старую.
    июль 2016
  • Зеленый король

    Поль-Лу Сулицер

    Неасилил (50% честно терпел). Хрень полная. Нажива, деньги, богатство - ничего другого в книге нет. Посоветовал друг, так бы никогда не начал читать.

    2 из 10 баллов.
    июль 2016
  • Дом, в котором…

    Мариам Петросян

    Дети-инвалиды. Коллектив детей объединенных домом. Объединенных, но живущих своими самобытными стаями. Дом, который нашпигован отчаяньем, болью и страхом, что порождает выход в параллельный мир. Мир в который могут попасть не все и не полностью...

    Книга понравилась. 8 из 10 балов. Есть над чем подумать и что вспомнить...

    В основной период действия — в последний год перед выпуском — в Доме пять групп старших воспитанников. Первая — Фазаны, примерная группа колясочников (в книге используется слово колясник), в которой все сконцентрированы на учёбе и здоровье и далеки от жизни остальных обитателей Дома. Вторая группа — Крысы, обладатели немыслимых причёсок, шумные и вспыльчивые, у них всегда с собой ножи или бритвы. Ученики третьей группы, Птицы, постоянно носят траур в память об умершем брате-близнеце их предводителя Стервятника, выращивают растения в горшках. В четвёртой группе, не имеющей своего названия, лидером является Слепой, он же считается вожаком всего Дома. Пятой группы в Доме нет; пятую и шестую комнату в виду своей многочисленности занимает Шестая группа — Псы: они ходят в кожаных ошейниках.

    Девушки живут в другом крыле, разделены на три группы (либо же одна объединённая группа), и вплоть до самых последних месяцев существования Дома их жизнь мало пересекается с жизнью юношей.

    Слепой — вожак четвёртой и всего Дома. Невысокий, щуплый, очень бледный, черноволосый, с сильно отросшей, закрывающей глаза чёлкой и очень длинными, подвижными пальцами рук. Неопрятен. По природе слеп, но ловок и крайне опасен в битве один на один. Имеет склонность к ликантропии, персонаж, как и все — с непростой судьбой и слишком ошеломляющим и тяжелым входом в подростковую жизнь.

    Сфинкс — безрукий; носит протезы, которые называет граблями. До своего Прыжка имел прозвище Кузнечик. Зелёные глаза; в детстве у него были светлые волосы, отливающие рыжим, во время Прыжка полностью их потерял, как и брови («неизвестная инфекция»), остались только ресницы. Тонко чувствует людей и умеет слушать.

    Курильщик — колясочник. Единственный основной персонаж, чьё имя упоминается в романе, — Эрик Циммерман (наряду с второстепенным Аром Гулем). Наиболее «нормальный» обитатель четвёртой.

    Шакал Табаки, когда-то носил кличку Вонючка — колясочник, однако в книге упоминается, что ноги его слушаются. Мелкий, тощий и очень грязный. Имеет тёмную, но не черную («среди колясников четвёртой брюнетов не было») лохматую шевелюру и огромные уши. Хранитель традиций Дома, знаток его истории.

    Лорд — колясочник, «медововолосый и сероглазый, красивый, как эльфийский король» с очень белой кожей, умеет быстро и изящно перемещаться без коляски. В Дом попал лишь за три года до выпуска и на момент начала действия уже имел максимально допустимое число предупреждений в личном деле — три.

    Чёрный, ранее носил кличку Спортсмен, а до этого Белобрысый. Имеет проблемы со зрением, но проявились они с взрослением, при описании его в детстве особо подчёркивается, что никаких заболеваний он не имел, ни явных, ни скрытых. Отдалён от традиций и понятий Дома, хотя живёт в нём давно, не понимает страха состайников перед Наружностью. Чёрный счёл нормальным сдать врачам впавшего в оцепенение в результате приёма наркотика Лорда, в то время как остальные из четвёртой группы сочли этот поступок немыслимым. Физически очень развит, занимается на тренажёрах. Светлые волосы ёжиком, голубые глаза.

    Лось — воспитатель, был убит при битве кланов накануне предыдущего выпуска. Синие глаза, серые волосы, нос с горбинкой, уже немолод. К нему были сильно привязаны Слепой и Сфинкс.

    Чёрный Ральф, или Р Первый — воспитатель. На левой руке отсутствуют два пальца, что прикрывает чёрной перчаткой. Как никто из воспитателей, близок к пониманию воспитанников и поэтому не боится быть зарезанным ночью. Вернулся в Дом перед выпуском.

    Македонский — попал в Дом за два года до выпуска. В детстве исполнял роль Ангела в культе, придуманном его дедом. После смерти деда жил с родственниками, которые не выдержали его сверхъестественных способностей, а также осаждавших их жилище поклонников культа, и пристроили мальчика в Дом. Инвалидом не являлся, но случались приступы эпилепсии. С веснушками на руках и лице.

    Стервятник - ранее, на пару с братом-близнецом, Максом, носил кличку Сиамец. Тощий, светловолосый и хромой. С собой всегда имеет связку ключей и отмычек, всегда в трауре, в его ушах уже нет места для серег, а в его комнате - для новых цветов. Способен открыть любую дверь и подделать чей угодно почерк. С ним всегда Тень его покойного брата из-за которой к нему никто не приближается.
    июнь 2016
  • Роза и червь

    Роберт Ибатуллин

    Отличная научная фантастика! Книга понравилась. Много мыслей, много "научных" фактов - все как люблю. Спасибо автору за оказанное наслаждение. :)
    Моя оценка: 9 из 10.

    © Так в сентябре 2295 года погибла Земля.

    © Снаряды, нацеленные на аквилианский флот, мчались сквозь зону Койпера в 11 световых часах от Солнца. На таком расстоянии никакое управление, конечно, было невозможно. Снаряды должны были сами найти цель. И сейчас набившиеся в зал люди только и могли созерцать битву, которая на самом деле произошла 11 часов назад. А может, и вовсе не произошла. Никто ещё не знал, действительно ли попали в цель снаряды, разогнанные Роем Светлячков до невообразимых 1200 километров в секунду.

    © — Пять миллионов лет до нашей эры? — поразилась я. — Верни-ка карту… Не может быть! Галактика была настольконаселена?

    — Настолько, дорогая, настолько! — Артур приблизил картинку, и я увидела плотный клубок зелёных линий. — Вот тут связаны вообще все звёзды подряд. Но таких сгустков мало. В основном расстояние между соседними связанными системами — сто-двести световых лет. — Артур вздохнул. — Жаль, что карта устаревшая. Сейчас, конечно, координаты всех звёзд совершенно другие… Но главное! — Артур приблизил один участок, что-то нажал, и рядом с каждым узлом зелёной сети появился номер. — Видишь? Узел номер шесть нулей. Солнечная система.

    Я почувствовала головокружение, когда поняла, что это означает.

    — То есть пять миллионов лет назад наша Солсистема…

    — Да-да. Тоже была узлом коммуникаций.

    — Но ведь это времена динозавров?

    — Нет, это уже времена австралопитеков. — Артур поменял картинку, и на экране показался бело-голубой шар Земли. Посредине сквозь облака проступал узнаваемый контур Африки. Всё выглядело привычно, и я не сразу заметила, что Средиземное море какое-то не такое: на месте южной Италии пестрела цепочка архипелагов, широкий перешеек соединял Сардинию с Корсикой.

    © Роза — опасность, шептала я, чтобы не сойти с ума. Червь — спасение. Роза и Червь — одно.Я повторяла это всё время, пока сидела в капсуле. Пока переходила в «Азатот» и пробиралась по его узким коридорам в отведённую мне каюту.
    май 2016
  • Оно

    Стивен Кинг

    август 2015
  • Террор

    Дэн Симмонс

    сентябрь 2013